11.08.13

Всю ночь шел сильный дождь. Я поставил палатку как попало, поэтом проснулся от того, что она вся провисла и все вокруг было мокрым. Хорошо, что в палатке спал со мной пес, без которого спать иногда было ну очень холодно. С утра у нас были запланированы быстрые сборы, но так же оперативно собраться, как вчера, у меня не вышло, поэтому нашу машину всем пришлось немного подождать. Выехали часов в 10.

Сразу, как выехали, повстречали очередных квадроциклистов

Из-за ночного дождя дорога стала очень скользкой. Особенно курумник. Самый первый подъем дался нам нелегко. Кроме того, что шел дождь, вершина была в тумане и дул сильный ветер, там еще было и довольно круто. На тросе за Двенадцатым мне идти было нельзя, поэтому он поднимался на очередную «ступеньку» и я лебедился за него. Учитывая то, что свободная размотка на электролебедке довольно тугая, разматывали ее мотором. А это долго. Так что этот подъем в тумане мы брали пару часов. Штурман вымотался и вымок весь насквозь. Вечером мне поставили на вид, что Жека батрачил весь день один, а я не выходил из-за руля! Я пообещал исправиться. Эта утренняя вершина была самая высокая и облачная. После спуска с нее, и небо прояснилось и так высоко мы больше не поднимались. Почему-то вообще, чем труднее было ехать машинам, тем красивее становилось вокруг. В этот день солнце, облака и тундра вовсю играли красками, и это зрелище давало отдых нервам и мышцам, радовало глаза и душу.

Этот тяжелый подъем в тумане. 12Двенадцатая12 набегалась с тросом

Потихоньку туман разошелся…

Дальше так и ехали. Как в горку, так и по скользкому склону двигаемся еле-еле. Сталкер тянет за собой Лешего, Двенадцатый тянет меня, Танкист когда может, тянет Француза, когда не может – тогда Двенадцатый разворачивается и тянет всех, то мех.лебедой, то на буксире… Жучка за внучку, внучка за бабку… Так целый день и тащились кое-как. И взывали ко всем богам Приполярного Урала, чтобы больше не было дождя.

Тянемся помаленьку к цивилизации…

Очередной труднодоступный для недоприводов подъем

Мы с Двенадцатым немного вырвались вперед, поэтому к последнему спуску на этот день подошли первыми. После дождя глиняный спуск был очень скользким, да и вывороченные маталыгой деревья и валуны тоже проходимости спуску не добавляли. В одном месте пришлось машины на цыпочках спускать, чтобы не надеться на валун и в то же время не опрокинуться на дерево в повороте. А перед самым спуском в ручей, на сильном уклоне, с помощью лебедки и блока привязанного к дереву отодвинули большой валун с дороги в сторону, т.к. он лежал посередине, а размеры его намного превышали Ураловское колесо.

Природа радовала нас в этот день своими красотами…

На вершинах открывался отличный вид на Северный Урал

Весь день нас преследовал этот туман

Лучше гор могут быть только горы…

Вот и Отортэн виднеется..

Ближе к ночи спустились к стоянке с кривыми березами, где москвичи мне письмо оставляли. До «стены» надо было подняться на гору и спуститься вниз к стене. Решили отложить сие назавтра.

На стоянке стояли два квадра, едущих на Маньпупунер. В этот вечер с дровами проблем не было, поваленных берез было очень много. Правда, все они были сырыми, и огонь долго не хотел гореть.

12.08.13

Наутро опять занимались ремонтом. Мне и Лешему Француз приварил оторванные рога для лебедки, потому что без них времени на лебежение уходило еще больше. Танкисту опять приварили баранку, а Лешему багажник. У Танкиста выпростался трос из заделки на барабане, закрепили по-новой. Двенадцатому выправили пороги и защиту крыльев. Сталкеру окончательно вынесли приговор по лебедке (коротыш в статоре) –  летальный исход…

На этой стоянке Леший залил себе последний бензин, который у него был. Танкист тоже заправился в последний раз. Я залил полный бак, и еще у меня осталось две канистры по 20 литров. Стали звучать разговоры о том, что бензина не хватит.

А еще, по пути обратно, почему-то на всех стоянках мы встречали просто нереальное количество мусора. Не буду на кого-то наговаривать, но не все еще готовы у нас к поездкам в такие места. В общем, по пути назад мы тратили кучу времени на уборку чужих отбросов. Жгли, закапывали, стекло забирали с собой.

Мы опять собрали мусор со всей стоянки, сожгли и закопали.

В предыдущие два дня мы выезжали рано утром, но в итоге проехали ровно столько же, сколько и по пути к Пупам, хотя тогда мы стартовали далеко за полдень. Сегодня с выездом решили не торопиться. Тронулись часа в 2 дня.

Стали потихоньку выбираться наверх. Опять лебедки, тросы, работа штурманов. Часа через два забрались мы и на этот подъем. Дальше был спуск к «стене». Первым к спуску подъехал Француз, пока остальные еще поднимались наверх. Тут ко всем неприятностям еще добавилось то, что стартер у Сталкера совсем перестал слушаться молотка. Француз сходил пешком вниз на разведку. Там все то же самое, скользкий крутой склон, поваленные деревья. Но самое главное, «стену» никто не штурмует, поэтому можно спокойно спускаться. На противоположном склоне, примерно на середине, выше границы леса, стоял Гелендваген. Экипаж гелика мы видели, еще когда штурмовали скользкий скальник в тумане. Они доехали сюда, а дальше пошли пешком. Как потом оказалось, шли они в одну машину, и у них стал пощелкивать промвал между коробкой и раздаткой. Решили не искушать судьбу и оставили машину на склоне перед «стеной».

Француз поехал первый в подъем

Мы спустились потихоньку вниз. Опять на спуске пришлось объезжать кучу поваленных деревьев. Кто-то из встречных нам говорил, что здесь нетрезвый экипаж маталыги умудрился пустить гусеничную машину юзом и расширил колею в лесу вдвое.

Вот они, поваленные маталыгой деревья

И еще…

Над спуском со «стены» растут рядом два дерева. Когда мы поднимались, Двенадцатый стоял там и страховал остальных, уперев бампер в один из этих кедров. Распилили мешающее подъехать к этим деревьям бревно и лебедкой оттащили куски в сторону. В этот раз решили не тратить время на разворот машин, а спустить всех лебедкой Двенадцатого.

Двенадцатый уже на месте, готов спускать всех со «стены»

Первый - тагер…

Первым пошел я. Если честно, сидеть в машине было забавно. Висишь на ремне, впереди ничего не видно, только ручей перед глазами. На той стороне ручья мне что-то руками показывал штурман, но через крышу его было не видно. Лебедку зацепили за задний буксировочный крюк, и еще дополнительная страховка в виде динамического троса была прикреплена к задней поперечине рамы. В общем, съехали. Народ просил сделать страшное лицо для фото. Не знаю, когда земля всего в 15 метрах от тебя, чего там боятся, это как врезаться в стену на скорости 15 км/ч.

Пока спускали Сталкера…

…рядом по своей, новой  «стене» спустились 15 квадриков

В общем, меня спустили, я поехал дальше, правда, забыл собаку, привязанную на склоне. Но мне его привели и мы со штурманом «поехали» на подъем. Ехал здесь Тагер совсем немного. Начиная от «стены» и почти до самого верха, мы шли только на лебедке.

Затем спустился и Леший

Мимо нас, сделав еще одну «стену» рядом, то есть, спустившись со склона левее, проскочило 15 квадров в сторону Ивделя. Мы с ними встречались, когда штурмовали скользкий курумник в тумане вчера. Тогда они ехали на Пупы. Все 15 квадров прошмыгнули мимо нас, как будто вокруг был асфальт. За это время вторая машина даже не спустилась вниз. Но, постепенно, не спеша, все наши машины были спущены со стены и пошли на подъем, все кроме Француза. Оказалось что он, подъезжая к стене, на скользком спуске «поставил» машину поперек дороги и прислонился бочиной к дереву, явно чувствовалась нехватка переднего привода, будь он исправен, такого заноса не случилось бы. Кузов еще не помялся, и Двенадцатый пешком поспешил наверх, ему на помощь. Там они при помощи лопаты, топора и нескольких манипуляций с лебедкой, смогли-таки поставить машину прямо на колею, не помяв Сурфу бока.

И Танкист с Французом

В этот день лебедку мы разматывали без помощи мотора, но конечно так легко, как у Двенадцатого на мехлебеде, здесь свободная размотка не работает. Приходится тянуть изо всех сил, а на последнем витке – так и вообще вдвоем. Через пару часов на склоне нас обогнали Сталкер с Лешим. Сталкер почти весь подъем шел своим ходом, иногда даже цепляя Лешего на лямку. Так они и ушли вперед в связке.

А следом и Двенадцатый…

Я пару раз останавливался: один раз пропуская Сталкера с Лешим, потом, пропуская вперед Двенадцатого.

Скоро и стемнело на этом подъеме. А мы еще даже из леса наверх не поднялись. Сталкер с Лешим выбрались из леса, последний раз мы их слышали, когда они проезжали мимо Гелендвагена, потом они перевалили через вершину, и радиосвязь с ними пропала.

В темноте мы подъехали к какому-то ручью, пересекающему подъем. Двенадцатый хотел по очереди вытащить из ручья наверх меня, Танкиста и Француза.

Но пока тащили Тагер лебедками, штурман не заметил, что у меня вывернуты колеса и на каком-то корне я снова разул правое переднее колесо. Пришлось в темноте забортировать колесо обратно. Двенадцатый сказал, что к ночной езде в таких условиях мы не очень готовы, да и тех.состояние не позволяет экспериментировать и что прямо здесь мы встанем на ночлег. Причем, Тагер-то висел на лебедке. Мы подложили под каждое колесо несколько камней и закрепили его второй лебедкой. Все остальные машины тоже остались стоять на неровной поверхности.

Вообще, день дался нам тяжело. Все неисправности, накопленные с начала выезда именно тут стали давать о себе знать. То Сталкер не заводился, то Леший сажал аккумуляторы, то Танкист чуть не уехал вниз, когда у него отказали тормоза. У меня «закипел» ГУР и стал тяжело крутиться руль, что послужило поводом для подколок со стороны уазоводов, у которых ГУРа никакого нет, и которые к этому моменту прокачали руки так, что езда по куруму без ГУРа стала для них привычным делом.

Когда пришлось встать на ночлег, Француз, который, как оказалось, уже некоторое время совмещал подъем на склон с употреблением чего-то горячительного, решил высказать, все, что он думает обо всех остальных. О том, что мы, по его мнению, не очень быстро собираемся, медленно ездим, не помогаем ему, а также о том, что все это мероприятие порядком затянулось и о том, что ночевать в таких нечеловеческих условиях невозможно. Почему-то все обвинения были высказаны исключительно мне, видимо, Толя сильно хотел, чтобы я его особо упомянул в отчете. Анатолий, читай, дружище. Немного, конечно, его можно понять, ведь сегодня его сын отмечал восемнадцатилетие. Ну как «отмечал»... Но если бы хоть кто-то знал про день рождения, то можно было бы вполне встать около ручья на спуске со «стены», истопить баньку и посидеть у костра. Но получилось так, как получилось.

Тут надо сказать про «сухой закон». Перед поездкой несколько раз было сказано и написано на форуме, что организаторы экспедиции настоятельно не рекомендовали употреблять спиртные напитки в движении. В вечернем лагере, когда автомобили заглушены, и никто никуда сегодня больше не едет, понемногу выпивали, конечно, все, это не возбранялось. Но кое-кто такие предупреждения всерьез почему-то не принял, и несколько раз был замечен во время движения под хмельком. Ну что ж, не уважает человек установленный порядок, значит, не уважает и людей установивших и соблюдающих его, соответственно и не может рассчитывать на уважение с их стороны, а может и вообще попасть под полный игнор. Так и получилось. Помните слова Двенадцатого по поводу пьяных пилотов и штурманов во время движения: «…брошу и даже не оглянусь…», предупреждение короткое и ясное. За то, когда Французу показалось, что ему меньше всех помогают, он почему-то не подумал, от чего это с ним такое происходит. А требовал внимания и вывозил претензии, как будто он купил путевку на Пупы в турагентстве и сервис не соответствовал вложенным деньгам. Ну да ладно, все находящиеся рядом терпеливо выслушали его претензии, высказанные по пьяной лавочке, которые были пропущены мимо ушей, и пошли по машинам.

В общем, как мог, я ситуацию обрисовал мягко, чисто для достоверности отчета.

Поужинали холодной кашей из банок и легли спать. Мы с Жекой так и спали в Тагере, висящем на двух лебедках на склоне. Даже собака толком не погуляла перед сном. Остальные экипажи тоже спали в машинах, потому что установить палатку не было ни какой возможности, крутой и очень рельефный уклон не имел ни одного клочка ровной поверхности. Время было что-то около 2 ночи.